Я атеист.
Может вы будете удивлены, но я в окопе, хоть говорят что тут таких нет.
Есть.
Сейчас ночь и по нам работают “Васильки”. Где то в двух километрах глухо хлопают кассеты по три мины, а чуть больше чем через 12 секунд эти мины прилетают к нам и норовят упасть в траншею.
Но пока не попадают.
Голова молится своим богам, Кайман считает в слух прилеты, а я сижу на дне окопа, курю и ковыряю ножем землю стенки.
– Бач як у пєхоти все правільно? Не осипається. Бо лопатами нада копать, після “колупатора” стєнки сипляться і іх укріплять по всій длінні нада.
– Ага.
Мины гупают методично и с чётким временным промежутком. Гуп… Гуп… Гуп…
– Шиснацать, сімнацать, восємнацать, – скажет Кайман в слух.
Тишина… Сверчки, комары, рация и тишина. Голова перекрестился:
– Пронесло.
– Ага, мене тоже,- пошучу бородатой шуткой я и пряча нож встану в полный рост.
– На пасмарэть шо там те чертулаи мутят, – тихо скажет Миша.
– Я сходю, – отвечу Мише, возму с ниши тепляк, выпрыгну с окопа и пригинаясь побегу к кусту метрах в тридцати.
В тепловизоре ночь перевернутая, инвертированая и живая.
Никого.
– Тю, вони шо, просто так? – тихо спрошу я сам у себя и прильнув левым глазом к тепляку еще раз, просмотрю передний край снова.
Никого.
– Тю бля, – прошепчу я и выключив кнопку, пригибаясь побегу назад.
– Пацаны, чайник закипел, – хрипло крикнет кто то из блиндажа.
Вдали снова послышалось это вот глухое “Ту-ту-тух”. Три раза.
– По норам!
Ложка перестанет стучать по стенкам железной кружки и вместо этого будет слышен топот ног и “Сука, як жеж ви мене заїбали, чаю попить не дають”.
Голова начнет снова:
– … святий Нікалай угоднік, пресвята богородіца…
Я сяду на дно ямы и буду просто ждать.
Гуп… Гуп… Гуп…
– Девятнацать-двацать-двацать один, – скажет Кайман.
– ..спаси і сохрани, – бессвязно донесется со стороны где спрятался Голова.
Гуп… Гуп… Гуп…
– Двацать два, двацать три, двацать четыре.
– … Уже ближе ложат, у них корректировка наверное есть, – крикнет кто то с ямы позади.
Гуп… Гуп… Гуп…
– Двацать пять, двацать шесть, двацать семь, – констатирует Кайман.
– … во імя отца і сина і святого духа, – закончит очередную молитву Голова, а я просто подкурю.
– Тебе не страшно? – спросит Миша.
– Страшно.
– А чего не молишся?
– А хулі толку.
– Ну да. Бога нет?
– … ну вы можете оставить ему сообщение после звукового сигнала.
Мы засмеемся.
– Богохульніки! Себе погубите і я здохну вмєстє з вами,- услышав наш разговор пробубнит Голова, от чего лица озарят кривые улыбки.
– Голова, єслі службу божу закончів, бери тєпляк і газуй подивись шо там підари.
– … святий Нікалай…
– Голова! Блядь, біжи подивись, потом попричитаєш.
Сверчки и звук ложки стучащей по железной кружке в унисон стучащему, живому сердцу.
От сепаров снова донесется “ту-ту-тух”, теперь два раза.
– Шесть мин, – скажет Кайман голосом, как будто он разгадал страшную загадку.
– А я думав шесть мін.
– Нікого, – выдохнет Голова плюхаясь в окоп рядом с нами.
Я посмотрю на его ботинки и подъебу:
– Тапки блядь не жмуть, гггиии?
– Нє, не жмуть, заєбісь, сорок чєтвертий и новенькі.
– Так дивись до дємбєля і приодінешся.
– Ага, приодінешся з вами… Покрошили блядь в капусту, в нього парка така піздата була, а ви в ній дирок наробили – разочаровано ответит Голова и продолжит:
– … Святий Нікалай угоднік …
– Ну ізвіні блядь шо не подумали про парку.
– Акуратно нада, в голову, а ви сука як дикі хуярили… Пресвятий архангєл Міхаіл…
– Бля Галава, завязывай эту хуйню, втарахтелся, – крикнет кто то сзади.
– Іди нахуй, я богу молюсь, – крикнет в ответ Голова
Гуп… Гуп… Гуп.. Осколки посекут ветки жиденьких акаций нашей посадки.
– Двацать восемь, двацать девять, трицать, – прошепчет Кайман.
– … Ісус Христос, пресвята богородіца…
Гуп… Гуп… Гуп…
– Трицать три и всё мимо, – констатирует Кайман.
– То того шо я молюсь, – скажет Голова.
– А я чего то думал что это траншею пехота выкопала.
– Нє це того шо Голова молиться, траншея хуйня, – хохотну я.
Сверчки, ночь, рация и комары.
Через час мы уснем, а ночью проснемся от звука наших богов. Гаубичная артиллерия где то в километрах семи за спиной уебет со всех стволов. Кабанчики по деловому разрезая воздух над головами, громко посыпятся на сепарские позиции.
– Голова?
– Шо?
– Чого не молишся?
– Хай тепер підари моляться, я спать хочу.
Дальше будет снова ночь, сверчки, комары и рация.
Потом наступит утро.
Мы это утро увидим одни из первых, потому что солнце Украины встаёт на Донбассе.